Обратите внимание!
Новости
Инна Хамитова: «Прежде чем стать психологом, человеку нужно хоть кем-нибудь стать»
«Мне всегда было любопытно, как устроено мироздание. А потом сместился акцент: мне стало интересно, как устроены люди». Неужели физика может пригодиться психологу? Инна Юрьевна Хамитова рассказала проекту «Что и требовалось доказать», о пути из физики в психологию, который проделала много лет назад.
Я хотела заниматься астрономией, поэтому в 1981 году поступила на физический факультет МГУ. В те времена наука была единственным местом, где мы могли чувствовать себя свободными. Конечно, это я сейчас так говорю, анализируя задним числом, — тогда же мне просто нравилось решать задачки по физике, размышлять, как устроено мироздание, и вообще я была очень серьезной барышней.
Физика как сепарация
В моей исключительно филологической семье стать физиком было своеобразным способом проявить самостоятельность. Мне очень хотелось свободы и независимости. Я жила в Риге, столице Латвийской ССР. И меня тянуло уехать куда-нибудь из этого очень милого, приятного морского городка, но одновременно такого маленького и такого провинциального...
Так что поступление на физфак было похоже на попытку сепарации, отделения от семьи. Тем более что мои родители работали в Латвийском университете. Наверное, я принадлежала к той категории детей, которым для поступления надо было просто прийти на экзамен: и латвийский филфак, и латвийский иняз ждали меня с распростертыми объятиями. Но мне обязательно надо было уехать, сделать все по-своему.
После окончания физфака я вернулась домой, в Ригу. Года три проработала в Физико-энергетическом институте. Занималась самым модным тогда направлением: органическими полупроводниками, микросхемами, которые конструировали на уровне молекул. Это был настоящий авангард. А потом я вышла замуж. Мой муж — мой однокурсник, мы с ним учились на одной кафедре и вместе поступили в аспирантуру в Москве.
Шел 1989 год, жизнь происходила на фоне мощных исторических событий: отделения прибалтийских республик, распада СССР... Для многих, кто жил в те времена, это был очень болезненный процесс.
В один момент люди лишились смысла жизни. К примеру, мой дедушка был одним из тех, кто создавал штаб Прибалтийского военного округа. А мама, всю жизнь проработавшая в Латвийском университете, вдруг стала свидетелем уничтожения кафедры русского языка и литературы...
Латвия, которую мы знали, перестала существовать. Я тогда была еще совсем юна, мы с друзьями неплохо проводили время, много путешествовали, ходили в бесконечные походы. Но постоянно думали о том, что делать дальше, как устраивать жизнь. Физика на фоне всего происходящего совершенно загнулась, поэтому однажды у нас возникла тема эмиграции. Мы начали потихоньку собирать документы, чтобы уехать учиться в аспирантуру в Бостон.
Задаться вопросом и попасть в поток В этот момент произошло нечто, что полностью изменило и эти планы, и всю мою (нашу!) дальнейшую жизнь. Я увидела рекламу Гуманитарного университета им. Дашковой и подумала: «А не пойти ли мне учиться на психолога?» Сейчас я понимаю, что это решение не было случайным. Из-за всего, что происходило со мной и вокруг меня, интерес к мирозданию стал угасать, но появился новый — к устройству человека.
Что заставляет нас поступать так или иначе? Рушилось государство, одни люди уходили, другие вели себя необъяснимо, и на этом фоне неизбежно появлялось множество вопросов.
А дальше я просто попала в поток. Отучилась в университете два года и однажды столкнулась в библиотеке с Еленой Спиркиной, директором Института практической психологии и психоанализа (ИППиП). Мы с ней разговорились, она мне рассказала, что происходит у них в институте, и я поняла, что хочу заниматься исключительно практической работой (хотя еще год пыталась учиться в двух вузах одновременно).
В ИППиПе в те времена было все, чего только может пожелать человек. В первую очередь прекрасные преподаватели, которые очень старались отдавать нам то, что сами знали. Рухнул железный занавес, к нам стали приезжать гуру психологии, великие психотерапевты. Наши преподаватели, что-то у них переняв, учили нас. Правда, получался этакий винегрет из знаний, но в нем очень хотелось разобраться. И, как Золушки, мы отделяли черные бобы от белых бобов, гороха и розовых лепестков...
Гениальность Елены Спиркиной заключалась в том, что она приглашала к нам преподавателей из МГУ, педагогов с клинической кафедры. В результате в ИППиПе я получила полноценное психологическое образование, а потом пошла специализацию по системной семейной терапии. Семейная терапия, надо сказать, развивалась вместе с нами. Нас учили исключительно методам миланской школы, а потом мы прошли множество программ по другим школам: структурной, трансгенерационной, стратегической, нарративной, ориентированной на решения и, конечно, эмоционально-фокусированной. Так постепенно в голове и в душе все собиралось в единое целое.
Эмпатия для «головастика»
Тех, кто в перестройку осмысливал свою жизнь и искал себя, сложно сравнивать с сегодняшними студентами. У нас был совсем другой опыт, поэтому, на мой взгляд, психологическая специализация вообще не должна быть первым образованием. Мне гораздо больше нравится преподавать тем, кто пришел получать второе высшее, то есть уже прошел через испытания, что-то выстрадал и обдумал.
Меня удивляет, что профессия психолога стала модной. Это же тяжелый труд, совсем не про радость. Когда мы поступали, нас прогнали через целую батарею тестов. На интеллект, на личностные особенности.
Нам рассказывали, какие у каждого могут возникнуть проблемы, когда мы начнем осваивать профессию. И я прекрасно помню, что сказали мне. Тесты на интеллект я прошла с отличными результатами, а вот с чувствами были проблемы. Что неудивительно: в то время я была «головастиком» — думающим, а не чувствующим человеком.
И специализацию выбрала не случайно: системная психотерапия — терапия для людей, которые больше любят думать. Эмпатия, присоединение к людям в их непростых чувствах долгое время были фокусом моей работы. Именно эти навыки мне было необходимо тренировать.
За 26 лет в профессии я сильно изменилась. Это не только я так считаю, так считают мои друзья, муж. Та девочка, которая пришла когда-то давно учиться, и та тетечка, которая есть сейчас... Это, конечно, абсолютно разные люди.
Нравится ли мне эта тетечка? Трудно подходить к себе с точки зрения «нравится» или «не нравится». Я думаю, хорошо, что я прошла этот путь. Иначе я не знаю, как бы я выжила. И мне было бы очень тяжело понимать, что происходит вокруг, быть в этом мире и с этим миром.
Альтернативный прекрасный мир
Вопрос о смысле жизни я себе даже не задаю: незачем. Когда ко мне как к психологу приходит пара, я вижу, что им плохо. Но проходит время, и у них налаживаются отношения, они чувствуют себя счастливыми. Я становлюсь свидетелем моментов истины, близости, вижу их по-настоящему живыми, открытыми, не боящимися показать друг другу свою уязвимость.
Слышу, как они говорят друг другу очень важные вещи. И чувствую свою причастность... Тут даже не скажешь слово «приятно» — это так хорошо, что ты думаешь: «Черт побери, а жизнь-то удалась!»
Когда появился наш Центр, стало еще легче. Ему уже почти 6 лет. Не было месяца, чтобы я не рвала на себе волосы и не спрашивала себя, зачем я в это ввязалась. Но, если честно, мне ужасно нравится то, что у нас получается. Потому что сейчас у нас есть возможность заниматься системной помощью.
У нас есть социальные и бесплатные программы, мы сотрудничаем с детским домом, занимаемся с детьми, у которых есть особенности в развитии. Звучит пафосно, но единственное, что можно сделать сегодня, когда сгущаются свинцовые тучи бытия, это объединяться с хорошими людьми и создавать свой альтернативный прекрасный мир. Центр сегодня похож на то, что я себе представляла в начале, хотя я рисовала несколько более скромные объемы. Я думала, что мы создаем небольшое место, где специалисты будут повышать квалификацию, где будет небольшая консультация... Но мне нравится то, во что он превратился: в огромную махину, где множество преподавателей, сотрудников, студентов, программ, в том числе международных! И мне правда очень приятно, что теперь мы можем помочь любому человеку, с любым уровнем достатка и любой проблемой.
Как все-таки стать психологом
Я уверена: прежде чем стать психологом, человеку нужно хоть кем-нибудь стать. Часто в психологию приходят те, у кого нет опоры, они чувствуют пустоту в душе, растерянность, хотят помочь прежде всего себе.
«Лечиться об клиента» — не самый лучший путь, но когда психолог мало что понимает про себя, он неизбежно идет этим путем.
Перед тем как определиться со специализацией, нужно получить классическое психологическое образование. Поскольку мы в Центре даем диплом о переподготовке, к нам по закону могут прийти стоматолог, инженер, химик. Я отношусь к этим профессиям с огромным уважением — но как за два года я могу выучить этих людей, сделать их, во-первых, психологами, а во-вторых, психологами, которые специализируются на помощи семьям?
Теоретически понятно: надо рассказать им про теорию систем и тренировать системные навыки. Но тогда мы получим армию неофитов, которые будут очень любить теорию систем и вообще ничего не понимать про психологию: общую, социальную... Они будут считать теорию систем наукой всех наук и неизбежно заниматься изобретением велосипеда.
Универсальная теория систем
В моей жизни сегодня много психологии, но и физика из нее никуда не исчезла. Когда я рассказываю друзьям-физикам, чем занимаюсь, они всегда замечают, что я недалеко ушла. Просто стала применять теорию систем к человеческому обществу, группе, личности.
Для меня, возможно, это был оптимальный вариант: стать сначала физиком, а потом психологом. Сегодня я не хотела бы, чтобы психология была моим первым образованием. И о том, что не сразу попала в ИППиП, я не жалею. Потому что теперь я понимаю, как должен выглядеть обычный институт и хороший институт. И что даже в хорошем можно что-то улучшить.
Елена Шевченко редактор «ЧТД»
Я хотела заниматься астрономией, поэтому в 1981 году поступила на физический факультет МГУ. В те времена наука была единственным местом, где мы могли чувствовать себя свободными. Конечно, это я сейчас так говорю, анализируя задним числом, — тогда же мне просто нравилось решать задачки по физике, размышлять, как устроено мироздание, и вообще я была очень серьезной барышней.
Физика как сепарация
В моей исключительно филологической семье стать физиком было своеобразным способом проявить самостоятельность. Мне очень хотелось свободы и независимости. Я жила в Риге, столице Латвийской ССР. И меня тянуло уехать куда-нибудь из этого очень милого, приятного морского городка, но одновременно такого маленького и такого провинциального...
Так что поступление на физфак было похоже на попытку сепарации, отделения от семьи. Тем более что мои родители работали в Латвийском университете. Наверное, я принадлежала к той категории детей, которым для поступления надо было просто прийти на экзамен: и латвийский филфак, и латвийский иняз ждали меня с распростертыми объятиями. Но мне обязательно надо было уехать, сделать все по-своему.
После окончания физфака я вернулась домой, в Ригу. Года три проработала в Физико-энергетическом институте. Занималась самым модным тогда направлением: органическими полупроводниками, микросхемами, которые конструировали на уровне молекул. Это был настоящий авангард. А потом я вышла замуж. Мой муж — мой однокурсник, мы с ним учились на одной кафедре и вместе поступили в аспирантуру в Москве.
Шел 1989 год, жизнь происходила на фоне мощных исторических событий: отделения прибалтийских республик, распада СССР... Для многих, кто жил в те времена, это был очень болезненный процесс.
В один момент люди лишились смысла жизни. К примеру, мой дедушка был одним из тех, кто создавал штаб Прибалтийского военного округа. А мама, всю жизнь проработавшая в Латвийском университете, вдруг стала свидетелем уничтожения кафедры русского языка и литературы...
Латвия, которую мы знали, перестала существовать. Я тогда была еще совсем юна, мы с друзьями неплохо проводили время, много путешествовали, ходили в бесконечные походы. Но постоянно думали о том, что делать дальше, как устраивать жизнь. Физика на фоне всего происходящего совершенно загнулась, поэтому однажды у нас возникла тема эмиграции. Мы начали потихоньку собирать документы, чтобы уехать учиться в аспирантуру в Бостон.
Задаться вопросом и попасть в поток В этот момент произошло нечто, что полностью изменило и эти планы, и всю мою (нашу!) дальнейшую жизнь. Я увидела рекламу Гуманитарного университета им. Дашковой и подумала: «А не пойти ли мне учиться на психолога?» Сейчас я понимаю, что это решение не было случайным. Из-за всего, что происходило со мной и вокруг меня, интерес к мирозданию стал угасать, но появился новый — к устройству человека.
Что заставляет нас поступать так или иначе? Рушилось государство, одни люди уходили, другие вели себя необъяснимо, и на этом фоне неизбежно появлялось множество вопросов.
А дальше я просто попала в поток. Отучилась в университете два года и однажды столкнулась в библиотеке с Еленой Спиркиной, директором Института практической психологии и психоанализа (ИППиП). Мы с ней разговорились, она мне рассказала, что происходит у них в институте, и я поняла, что хочу заниматься исключительно практической работой (хотя еще год пыталась учиться в двух вузах одновременно).
В ИППиПе в те времена было все, чего только может пожелать человек. В первую очередь прекрасные преподаватели, которые очень старались отдавать нам то, что сами знали. Рухнул железный занавес, к нам стали приезжать гуру психологии, великие психотерапевты. Наши преподаватели, что-то у них переняв, учили нас. Правда, получался этакий винегрет из знаний, но в нем очень хотелось разобраться. И, как Золушки, мы отделяли черные бобы от белых бобов, гороха и розовых лепестков...
Гениальность Елены Спиркиной заключалась в том, что она приглашала к нам преподавателей из МГУ, педагогов с клинической кафедры. В результате в ИППиПе я получила полноценное психологическое образование, а потом пошла специализацию по системной семейной терапии. Семейная терапия, надо сказать, развивалась вместе с нами. Нас учили исключительно методам миланской школы, а потом мы прошли множество программ по другим школам: структурной, трансгенерационной, стратегической, нарративной, ориентированной на решения и, конечно, эмоционально-фокусированной. Так постепенно в голове и в душе все собиралось в единое целое.
Эмпатия для «головастика»
Тех, кто в перестройку осмысливал свою жизнь и искал себя, сложно сравнивать с сегодняшними студентами. У нас был совсем другой опыт, поэтому, на мой взгляд, психологическая специализация вообще не должна быть первым образованием. Мне гораздо больше нравится преподавать тем, кто пришел получать второе высшее, то есть уже прошел через испытания, что-то выстрадал и обдумал.
Меня удивляет, что профессия психолога стала модной. Это же тяжелый труд, совсем не про радость. Когда мы поступали, нас прогнали через целую батарею тестов. На интеллект, на личностные особенности.
Нам рассказывали, какие у каждого могут возникнуть проблемы, когда мы начнем осваивать профессию. И я прекрасно помню, что сказали мне. Тесты на интеллект я прошла с отличными результатами, а вот с чувствами были проблемы. Что неудивительно: в то время я была «головастиком» — думающим, а не чувствующим человеком.
И специализацию выбрала не случайно: системная психотерапия — терапия для людей, которые больше любят думать. Эмпатия, присоединение к людям в их непростых чувствах долгое время были фокусом моей работы. Именно эти навыки мне было необходимо тренировать.
За 26 лет в профессии я сильно изменилась. Это не только я так считаю, так считают мои друзья, муж. Та девочка, которая пришла когда-то давно учиться, и та тетечка, которая есть сейчас... Это, конечно, абсолютно разные люди.
Нравится ли мне эта тетечка? Трудно подходить к себе с точки зрения «нравится» или «не нравится». Я думаю, хорошо, что я прошла этот путь. Иначе я не знаю, как бы я выжила. И мне было бы очень тяжело понимать, что происходит вокруг, быть в этом мире и с этим миром.
Альтернативный прекрасный мир
Вопрос о смысле жизни я себе даже не задаю: незачем. Когда ко мне как к психологу приходит пара, я вижу, что им плохо. Но проходит время, и у них налаживаются отношения, они чувствуют себя счастливыми. Я становлюсь свидетелем моментов истины, близости, вижу их по-настоящему живыми, открытыми, не боящимися показать друг другу свою уязвимость.
Слышу, как они говорят друг другу очень важные вещи. И чувствую свою причастность... Тут даже не скажешь слово «приятно» — это так хорошо, что ты думаешь: «Черт побери, а жизнь-то удалась!»
Когда появился наш Центр, стало еще легче. Ему уже почти 6 лет. Не было месяца, чтобы я не рвала на себе волосы и не спрашивала себя, зачем я в это ввязалась. Но, если честно, мне ужасно нравится то, что у нас получается. Потому что сейчас у нас есть возможность заниматься системной помощью.
У нас есть социальные и бесплатные программы, мы сотрудничаем с детским домом, занимаемся с детьми, у которых есть особенности в развитии. Звучит пафосно, но единственное, что можно сделать сегодня, когда сгущаются свинцовые тучи бытия, это объединяться с хорошими людьми и создавать свой альтернативный прекрасный мир. Центр сегодня похож на то, что я себе представляла в начале, хотя я рисовала несколько более скромные объемы. Я думала, что мы создаем небольшое место, где специалисты будут повышать квалификацию, где будет небольшая консультация... Но мне нравится то, во что он превратился: в огромную махину, где множество преподавателей, сотрудников, студентов, программ, в том числе международных! И мне правда очень приятно, что теперь мы можем помочь любому человеку, с любым уровнем достатка и любой проблемой.
Как все-таки стать психологом
Я уверена: прежде чем стать психологом, человеку нужно хоть кем-нибудь стать. Часто в психологию приходят те, у кого нет опоры, они чувствуют пустоту в душе, растерянность, хотят помочь прежде всего себе.
«Лечиться об клиента» — не самый лучший путь, но когда психолог мало что понимает про себя, он неизбежно идет этим путем.
Перед тем как определиться со специализацией, нужно получить классическое психологическое образование. Поскольку мы в Центре даем диплом о переподготовке, к нам по закону могут прийти стоматолог, инженер, химик. Я отношусь к этим профессиям с огромным уважением — но как за два года я могу выучить этих людей, сделать их, во-первых, психологами, а во-вторых, психологами, которые специализируются на помощи семьям?
Теоретически понятно: надо рассказать им про теорию систем и тренировать системные навыки. Но тогда мы получим армию неофитов, которые будут очень любить теорию систем и вообще ничего не понимать про психологию: общую, социальную... Они будут считать теорию систем наукой всех наук и неизбежно заниматься изобретением велосипеда.
Универсальная теория систем
В моей жизни сегодня много психологии, но и физика из нее никуда не исчезла. Когда я рассказываю друзьям-физикам, чем занимаюсь, они всегда замечают, что я недалеко ушла. Просто стала применять теорию систем к человеческому обществу, группе, личности.
Для меня, возможно, это был оптимальный вариант: стать сначала физиком, а потом психологом. Сегодня я не хотела бы, чтобы психология была моим первым образованием. И о том, что не сразу попала в ИППиП, я не жалею. Потому что теперь я понимаю, как должен выглядеть обычный институт и хороший институт. И что даже в хорошем можно что-то улучшить.
Елена Шевченко редактор «ЧТД»
